Муниципальное общеобразовательное учреждение - средняя общеобразовательная школа №9 города Аткарска Саратовской области.
Исследовательская работа по литературе:
«Традиции Н.В. Гоголя в мистической прозе М.А.Булгакова»
Выполнила: ученица 11 «б» класса
Владыка Карина
Руководитель: учитель русского языка и литературы
Салькова Светлана Ивановна
Аткарск, 2015
СОДЕРЖАНИЕ.
Введение……………………………………………………………………..….. 3
Глава 1. Мистические мотивы в произведениях М.А. Булгакова: творческая перекличка с Гоголем. ……………………………………...……5
Глава 2.Биографическое сходство двух русских писателей……………………………………………………………………...…12
Глава 3. «Мастер и Маргарита»: переплетение мистики и реальности ……………………………………….…………………………………………...14
Заключение………………………………………………………………….….23
Список литературы…………………………………………………………...26
Дьявола, пожалуй, для Булгакова
действительно не существует
Е. Сидоров
ВВЕДЕНИЕ.
Некоторым исследователям булгаковского наследия бросались в глаза явные приметы гоголевского творчества и даже личности самого Н.В.Гоголя. В качестве примера можно назвать имена следующих исследователей: В.Г.Боборыкин, З.Г.Галинская, М.Чудакова. Даже неискушенный читатель может заметить, что Гоголь для Булгакова был не просто учителем и примером для подражания, а источником вдохновения. А его произведения – источником постижения мира во всем его многообразии: как в реальном, так и мистическом воплощении.
Главный вопрос данной исследовательской работы: является ли Михаил Афанасьевич Булгаков преемником Гоголя как мистического писателя?
В процессе работы над проектом мною было проведено анкетирование старшеклассников нашей школы. Было опрошено30 человек. Им предлагалось ответить на следующие вопросы: 1.Интересует ли вас мистическая литература? 2. Кого из перечисленных писателей классиков вы можете назвать мистическими писателями? (Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Гоголь, Толстой, Горький, Булгаков, Шолохов). 3. Почему писатели обращаются к мистике? Подавляющее большинство (93%) на первый вопрос ответили утвердительно, т.к. жанр фэнтези сегодня является одним из самых популярный среди молодежи. Из перечня писателей классиков 86% выбрали именно Гоголя и Булгакова, назвав среди своих любимых произведений «Вия» Гоголя и «Мастера и Маргариту» Булгакова. Ответ на третий вопрос вызвал большие затруднения. Большинство признались, что никогда не задумывались над тем, почему их любимые авторы обращаются к персонажам потустороннего мира.
Данные опроса побудили меня поставить перед собой следующие цели задачи:
- сопоставить литературные мистические образы, созданные Н.В. Гоголем и М.А. Булгаковым, выявить сходства;
- рассмотреть специфики булгаковских мистических персонажей;
- исследовать причины введения мистической линии в изучаемых произведениях, их ценности для сюжета и идейного содержания.
ГЛАВА 1.
МИСТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
М.А. БУЛГАКОВА: ТВОРЧЕСКАЯ ПЕРЕКЛИЧКА. С ГОГОЛЕМ.
Мистические мотивы имеют широкое распространение в русской классической, а также современной литературе. Будучи гораздо древнее письменного слова, мотивы эти уходят своими корнями в фольклорные и мифологические системы славянских и других народов.
Что же такое мистика? В словарях можно отыскать несколько определений понятия «мистика», Ми́стика (от греч. μυστικός — «скрытый», «тайный») — вера в существование сверхъестественных сил, с которыми таинственным образом связан и способен общаться человек. Мистика - это сокровенная психология, дисциплина о бесконечных возможностях человеческого сознания, способах его «расширения».
Определений понятие «мистика» несколько, но все они сходятся на том, что под этим словом подразумеваются верования в иную реальность, населенную сверхъестественными существами, а также в возможность общения с ними людей. Фольклорная традиция разных народов сохранила истории о различных существах иного мира, как добрых и светлых, благожелательно настроенных по отношению к людям, так и злых, враждебных Богу и людям.
В XIX - XX веках многие писатели используют в своих произведениях мистические мотивы. Это Гумилев Н.С.( «Путешествие в страну эфира», «Скрипка Страдивариуса»), Тургенев И.С. («После смерти», «Клара Милич»), Достоевский Ф.М. («Бобок», « Сон смешного человека») , Пушкин А.С. («Пиковая дама»), Толстой А.К. («Семья вурдалака»,
«Упырь»), Чехов А.П. («Черный монах»), Ремизов А.М. («Жертва», «Заноза», «Чертик», «Пожар»), Сологуб Ф. («Ошибка гофлиферанта», «Маленький человек», «Красногубая гостья», «Царица поцелуев», «Январский рассказ».)
Чем же привлекает мистическое таких серьезных авторов?
Почему же образованный философ, врач, который воспитывался в глубоко верующей семье (Отец — Афанасий Иванович Булгаков (1859—1907) — русский богослов и историк церкви.) и написавший такое количество реалистичных шедевров, как « Белая Гвардия», « Дни Турбинных», «Зойкина квартира», «Бег» вдруг вводит в сюжеты своих произведений персонажей из потустороннего мира?
Опираясь на биографические данные, мы можем предположить, что творческим образцом для М.А.Булгакова был Н.В.Гоголь. Об этом свидетельствуют данные П.С.Попова, первого биографа М.А.Булгакова: «Он с девяти лет зачитывался Гоголем, восхищался его произведениями, преклонялся перед талантом. В воспоминаниях В. Лёвшина о М. Булгакове читаем: «Разговор за столом чаще всего о литературе. Помню, как я удивился, когда узнал, что писатель номер один для Булгакова – не Достоевский, не Шекспир, а Гоголь: «Гоголь – это Гоголь! Будьте благонадёжны!». В письмах Булгаков называет Гоголя "хорошо знакомым человеком" и "великим учителем". Булгаков придерживался трех важных, по его мнению, факторов творчества: уважение к слову, как первооснове литературы, к простоте языка; совершенно необходимое требование к автору - любить своих героев, интересоваться ими; "мощный лет фантазии".
Можно ли здесь усмотреть результат пристального внимания к поэтике Гоголя? Думается, да. Гоголь не однажды возвращался к мысли о простоте языка как необходимейшем условии высокого ("Истинно высокое одето величественной простотой"...), интерес Гоголя к его героям, любование ими (начиная с «Вечеров»), не вызывают сомнения, а без «мощного лета фантазии» не было бы и самого Гоголя.
"Из писателей предпочитаю Гоголя, с моей точки зрения, никто не может с ним сравняться...", - так отвечал М.А. Булгаков на вопрос своего друга и будущего биографа Павла Сергеевича Попова. Эти чувства М.А.Булгаков пронес через всю свою жизнь, через все свои произведения. И даже в последние годы жизни, когда Михаил Афанасьевич ощущает себя затравленным, психически нездоровым, и начинает писать одно за другим письма в адрес советского правительства с просьбой разрешить ему выезд за границу, даже в этот тяжелый для себя момент М.А.Булгаков обращается к Гоголю и использует в одном из подобных писем ряд фрагментов из гоголевской «Авторской исповеди» (развернутый эпиграф): "Чем далее, тем более усиливалось во мне желание быть писателем современным. Но я видел в то же время, что изображая современность, нельзя находиться в то высоко настроенном и спокойном состоянии, какое необходимо для произведения большого и стройного труда».
Гоголевские герои, мотивы стали частью жизни Булгакова, а затем шагнули в его художественный мир и прочно обосновались там.
Обратимся непосредственно к булгаковскому творчеству и попытаемся выявить те элементы поэтики, стиля, языка, которые М.А.Булгаков заимствовал у своего учителя, то есть то, что мы назвали гоголевскими «корнями». Первые же из известных нам произведений Булгакова показывают, что это предпочтение Гоголя не было независимым от собственной его творческой работы - напротив, в ней-то настойчивей всего оно и утверждалось, становилось фактом литературным. Его ранние повести и рассказы открыто ориентированы на Гоголя.
Наиболее очевидна близость к Гоголю в небольшом произведении «Похождения Чичикова». Это яркое оригинальное творение писателя, открывающее одну из граней его богатой творческой личности, показывающее роль Гоголя в формировании художественного мира Булгакова, его творческого мировоззрения. В поэме употреблён характерный подзаголовок – «поэма». Автор намеренно придерживается классического образца – «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя. То же художественное место: город, гостиница. Сохранён даже гоголевский стиль описания: «Всё решительно в ней было по-прежнему: из щелей выглядывали тараканы, и даже из как будто большесделалось…». Те же персонажи, привычные нам, с теми же характеристиками. Гоголь так же присутствует в сюжете. И вместе с тем «Похождения Чичикова» - это оригинальное произведение. Проанализируем эпиграф к «Похождению Чичикова». Булгаков использует отрывок из поэмы Гоголя «Мертвые души» без прямого указания на это произведение: «- Держи, держи, дурак! – кричал Чичиков Селифану. – Вот я тебя палашом! – кричал скакавший навстречу фельдъегерь, с усами в аршин. – Не видишь, леший дери твою душу, казенный экипаж». Цель эпиграфа – читательское узнавание, реминисценция гоголевской поэмы, гоголевских героев; намек на еще одно начало еще одной авантюры. И между тем булгаковский эпиграф также создает контраст, необходимый гротеску – контраст с реальной действительностью, с бедами самого автора, высказанными в конце рассказа.
Булгаков, работая над своей «Дьяволиадой», использует реалистический гротеск, который мы видим в гоголевской повести «Нос», где этот принцип получил у Н.В.Гоголя наилучшее, отработанное воплощение. В повести «Нос» впервые Гоголем элемент нереального вносится в реальную жизнь, абсолютизируя одну из ее граней. Нос в вицмундире, олицетворяющий неподвластную человеку силу российской бюрократической машины, - черт, нечистая сила. Существование же реального и нереального мира, двоемирие, которое восходит к романтизму – всегда притягивало и восхищало Булгакова. Гоголевских персонажей нисколько не удивляло то, что в мундире статского советника разгуливал по Петербургу обыкновенный чиновничий нос. В этом и состояла сатирическая соль рассказа. Героев "Дьяволиады" оставляют безучастными не только подобные, но и еще более удивительные явления. В одном из отделов на глазах Короткова секретарь выползает... из письменного стола своего начальника.
В другом отделе, куда Коротков возвращается, чтобы уточнить детали, он застает заведующего, с которым только что беседовал, на... пьедестале: "Хозяин стоял без уха и носа, и левая рука у него была отломана".
Родословная этих гротескных фигур, несомненно, идет от гоголевских персонажей. И то, что они вписаны в реалистическую картину, - тоже от Гоголя. Но идея, которая заключена в этом сочетании гротескных характеров с типичными обстоятельствами, у Булгакова звучит определенней. А суть ее такова: опасно не столько существование бюрократов и бездеятельных, и чересчур деятельных, сколько то, что люди привыкают к системе отношений, которые бюрократами насаждаются, и начинают считать их естественными, какие бы фантастически уродливые формы они порою ни принимали.
В продолжение этой темы Булгаков обращается к еще одному гоголевскому образу – образу «заколдованного места», который писатель использует для обличения советской действительности. Булгаковское «заколдованное место» – это современный кооперативный ларек, также привлекавший сомнительными благами: «кого бы ни посадили в него работать, обязательно через два месяца растрата и суд». Как гоголевский дед необъяснимым образом оказывается посреди поля, топнув или ударив в «проклятом месте» своего баштана, так и булгаковские заведующие ларьком «совершенно невероятно» как оказывались на скамье подсудимых. И, что больше всего поражало в этом «членов правления ТПО»: «На кого ни посмотришь – светлая личность, хороший честный гражданин, а как сядет за прилавок – моментально мордой в грязь».
В последнее время критики литературы часто используют термин «ремэйк» (remake – (англ.) переделка) для обозначения нового, на их взгляд, приема, присущего литературе постмодернизма. Мы, в свою очередь, хотим заметить, что все выше проанализированные произведения М.А.Булгакова – инсценировка «Мертвых душ», рассказ «Похождение Чичикова», фельетон
«Заколдованное место» - также можно отнести к ремэйкам гоголевских произведений. Все они отвечают определению ремэйка, данного Г.Л.Нефагиной: «В русской литературе ремэйки основываются наклассических произведениях. Ремэйк не пародирует первичное произведение и не цитирует его, а наполняет новым,актуальным содержанием. При этом постоянно идет оглядка на классический образец: повторяются основные сюжетные узлы и ходы, почти не изменяются типы характеров, но другими оказываются социально-политические условия, иными внешние обстоятельства. Происходит сопоставление духовной жизни разных времен». Один из уровней ремэйка, называемый Нефагиной Г.Л. – изображение жизни героя в современных обстоятельствах – как раз то, что мы наблюдали в «Похождении Чичикова». Это же можно отнести и к образу «заколдованного места», обыгранного Булгаковым в современных ему социально-политических условиях.
Даже в таком сугубо реалистичном произведении, как роман «Белая гвардия» мы находим некое «присутствие» Гоголя. Здесь мы встречаем пример шутливого подражания стилю "Вечеров" и "Миргорода" с их повторами, восклицаниями, гиперболами. Дважды в "Белой гвардии" промелькнул образ ведьмы. Примечательно, что это не присущий русскому фольклору образ древней, горбатой старухи, бабы-яги, а, как у Гоголя в "Вие" и "Майской ночи", красивая молодая женщина.
Вся проза Булгакова заставляет вспоминать гоголевскую формулу: "человек такое дивное существо, что никогда не может исчислить вдруг всех его достоинств, и чем более всматриваешься, тем более является новых особенностей, и описание их было бы бесконечно".
ГЛАВА 2.
БИОГРАФИЧЕСКОЕ СХОДСТВО ДВУХ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ.
Но не только в произведениях двух русских великих писателей, но и в их биографических сведениях мы видим поистине мистическую перекличку.
Удивительно, как скрещивались пути Гоголя и Булгакова в одних и тех же городах. Гоголь будто знал, где родится его преемник. Хочется верить, что это не случайно, что в том было свое предзнаменование: Булгаков появился на свет в том месте Киева, которое Гоголь почитал своим любимейшим: на Андреевском холме, увенчанным дивным храмом, откуда и по сию пору открывается торжественный вид на Подол, на излучину могучей реки, на заднепровские дали. Кто знает, может именно там и сложились бессмертные строки: "Чуден Днепр при тихой погоде…"? Но факт остается фактом: Гоголь не раз хаживал по тем улочкам, спускам, дворам, площадям, которые потом ожили в булгаковском романе «Белая гвардия». Учились и Гоголь, и Булгаков в одном и том же киевском университете с разницей в 50 лет.
Оба мечтали «вступить на сцену». Так же как и во времена Гоголя, у Булгаковых ставили домашние спектакли. И гимназист Гоголь, и гимназист Булгаков — оба блистали на любительской сцене. Оба самозабвенно любили «мать городов русских – Киев», оба тяготились державным Петербургом – Ленинградом, оба творили свои шедевры в Москве, в ней жгли свои рукописи. Здесь же и оба похоронены, на одном и том же кладбище – под стенами Новодевичьего монастыря. История с их надгробиями вошла в анналы классической мистики: после перезахоронения Гоголя в 1931 году камень с его бывшей могилы - гранитная "Голгофа" - девять лет дожидалась смертного часа Булгакова, чтобы лечь в его изголовье.
Разумеется, биографические совпадения сами по себе еще мало, что значат. Но творчество двух великих писателей связано глубинными духовными узами. Страницы их книг дышат одним и тем же чувством любви к своей земле, к своим избранным героям, к своим неведомым читателям. Одни и те же интонации звучат в их романах. Одним и тем же горьким смехом проникнуты и "Мертвые души", и "Мастер и Маргарита". В главном булгаковском романе ведь тоже немало мертвых душ, особенно на балу у Воланда.
Булгаковская энциклопедия утверждает, что Михаил Афанасьевич "во многом сверял свою судьбу с биографией Гоголя, поступив с черновиком будущего романа "Мастер и Маргарита" так же, как Гоголь в свое время поступил с рукописью второго тома "Мертвых душ", и заставил потом своего Мастера, сознательно наделенного многими гоголевскими чертами, сжечь роман о Понтии Пилате
В последние дни своейжизни Булгаков, уже лишенный зрения, бесстрашно просил ему читать о последних жутких днях и часах Гоголя". И Учитель, и Ученикоставили сей мир в расцвете сил и таланта. Судьба отмерила им век куда как скупо. Но оба они успели в нем так много.
ГЛАВА 3.
« Мастер и Маргарита»: переплетение мистики и реальности.
Роман "Мастер и Маргарита" Михаил Афанасьевич считал своей главной книгой. Он работал над ней более 10 лет. Это исторически и психологически достоверная книга о своем времени и его людях, потому, вероятно, роман стал уникальным человеческим документом той примечательной эпохи. И в то же время это повествование обращено в будущее: является книгой на все времена, чему способствует ее высочайшая художественность. В романе присутствует некий особый магнетизм, своеобразная магия слова. Она очаровывает читателя, вводит его в мир, где реальность невозможно отличить от фантазии, магии. Даже время в романе течет особенно. В романе чрезвычайно сильна тема высшей и даже дьявольской силы. Магические действия и акты, высказывания героев на высшие философские темы мастерски вплетены Булгаковым в художественную ткань произведения.
"Завещанием мастера" назвал роман критик И.Виноградов. Сам Булгаков в письме к жене, Елене Сергеевне Булгаковой, ставшей прообразом главной героини "Мастера и Маргариты", еще в 1938 году, почти за два года до смерти, проведчески сказал о своем создании: "Последний закатный роман". Роман не был завершен и при жизни автора не публиковался. Впервые он был опубликован только в 1966 году, через 26 лет после смерти Булгакова, и то в сокращенном журнальном варианте.
В первой редакции роман имел варианты названий «Черный маг», «Копыто инженера», «Жонглер с копытом», «Сын В.», «Гастроль», что свидетельствует о том, что мистическая сюжетная линия считалась ведущей в романе. Но эта первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена автором 18 марта 1930 г. Об этом Булгаков сообщил в письме правительству: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…»
Работа над «Мастером и Маргаритой» возобновилась в 1931 г. К роману были сделаны черновые наброски, причем здесь уже фигурировали Маргарита и ее безымянный спутник - будущий Мастер, а Воланд обзавелся своей буйной свитой. Вторая редакция, создававшаяся до 1936 г., имела подзаголовок «Фантастический роман» и варианты названий «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Черный маг», «Копыто консультанта», «Князь тьмы». И только в 1937 г., в третьей редакции, появилось хорошо известное теперь заглавие «Мастер и Маргарита», что увело мистический сюжет с первого плана.
Из истории создания романа мы видим, что он был задуман и создавался как «роман о дьяволе». Некоторые исследователи видят в нём апологию дьявола, любование мрачной силой, капитуляцию перед миром зла. В самом деле, Булгаков называл себя «мистическим писателем», но мистика эта не помрачала рассудок и не запугивала читателя.
Работа над романом завершалась в 1937-1938 годах. Сатирическое изображение действительности, которая «величественна и прекрасна», было в те годы более чем опасным. И хотя Булгаков не рассчитывал на немедленную публикацию романа, он, может быть, невольно, а может, и сознательно смягчал сатирические выпады против тех или иных явлений этой действительности. Обо всех странностях и уродствах бытия своих современников Булгаков пишет с улыбкой, в которой, однако, легко различить и печаль, и горечь. Иное дело, когда взгляд его падает на тех, кто отлично адаптировался в этих условиях и процветает: на взяточников и мошенников, начальствующих дураков и чинуш. На них писатель и напускает нечистую силу, как это было задумано им с первых дней работы над романом. Разрушение строя жизни воспринимается как дьявольское нашествие. Воланд и его свита - это гениальный булгаковский образ, суть которого – демонстрация утраты человеком самого себя. Люди распадаются на осколки, расщепляется человеческое сознание, возникают и начинают управлять человеком чуждые голоса. Самым печальнымоткрытием становится утраченная человеческая цельность, равность человека самому себе.Не лица, а маски; "двойники", "копии", а не "подлинники", призраки и бесы, ане люди. Старый мир рухнул, и в его развалинах закопошились вначале "гоголевские" хари, а затем и вполне "советская" новорожденная нечисть. Это - мир непрерывных изменений; идет неостановимое и принудительное расщепление человека на бессмысленные, по крайней мере, самому человеку неясные роли и "назначения", - вплоть до выдающегося превращения-символа в "Собачьем сердце": Шарик Шариков. Словом, "закружили бесы разны". "Мутировавшему" времени соответствуют и люди - мутанты. Они выныривают из "новой" мутной волны, живут призрачной, но бешено энергичной жизнью, в калейдоскопе бесовских представлений, сатанинского мелькания людей, лиц, вещей, событий. И разве не то же ощущение мутации окружающего владело Гоголем и воплотилось в образах Плюшкина, Собакевича или Носа-чиновника.
В продолжение этой темы Булгаков обращается к еще одному гоголевскому образу – образу «заколдованного места», который писатель использует для обличения советской действительности. У Гоголя – это место, где «шельмовский сатана» посмеялся над дедом Максимом, заманив его кладом, который впоследствии оказался «сором, дрязгом». Булгаковское «заколдованное место» – это Дом Грибоедова, где советские писатели испытывают далеко не муки творчества, где идет делёж благ и гонораров, где правят бал ограниченность, зависть, продажность. Как гоголевский дед необъяснимым образом оказывается посреди поля, топнув или ударив в «проклятом месте» своего баштана, так и булгаковские герои «совершенно невероятно» как оказывались виновными во взятках, растратах, пьянстве. В итоге у Булгакова получился еще один фельетон, созданный с помощью Гоголя.
Учитывая наличие гоголевской традиции в романе, можно глубже понять замысел самого Булгакова. Так, Коровьев не может быть понят вне гоголевской концепции черта, высказанной в наиболее пространном письме к С.Т. Аксакову от 14 мая 1844 года: "Итак, ваше волнение есть просто дело чорта. Вы эту скотину бейте по морде и не смущайтесь ничем. Он - точно мелкий чиновник, забравшийся в город будто бы на следствие. Пыль запустит всем, распечет и раскричится. Стоит только немножко струсить и податься назад - тут-то он и пойдет храбриться. А как только наступишь на него, он и хвост подожмет. Мы сами делаем из него великана; а на самом деле он чорт знает что". Гоголевские реминисценции присутствуют в разговоре Коровьева с Никанором Ивановичем: "Эх, Никанор Иванович! - задушевно воскликнул неизвестный. - Что такое официальное лицо или не официальное? Все это зависит от того, с какой точки зрения смотреть на предмет. Все это, Никанор Иванович, зыбко и условно. Сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное! А бывает и наоборот, и еще как бывает!" Живая актуальность этих слов не мешает увидеть в них, что весь разговор Никанора Ивановича с Коровьевым строится таким же образом, как один из разговоров Чичикова с Ноздревым: "Нет, скажи на прямик, ты не хочешь играть? - говорил Ноздрев, подступая еще ближе" и т.п.
В "Мастере и Маргарите" возросло влияние "серьезных" повестей Гоголя, "Вия" и "Страшной мести", - в облике Геллы, в той сцене, когда Варенуха "Римского едва насмерть с Геллой не уходил": "вытянула, сколько могла, руку, ногтями начала царапать верхний шпингалет и потрясать раму" ("Вий": "Он слышал, как бились крыльями в стекла церковных окон и в железные рамы, как царапали с визгом ногтями по железу и как несметная сила громила в двери и хотела вломиться").
Персонажи и сюжеты «Мастера и Маргариты» проецируются одновременно на и Евангелие, и на легенду о Фаусте, на конкретные исторические личности современников Булгакова что придает роману парадоксальный и порой противоречивый характер. В одном поле неразрывно соединяются святость и демонизм, чудо и магия, искушение ипредательство. Очевидна связь Булгакова с библейской демонологией, основывающейся как на христианской теологии, так и на фольклорных источниках. Посмотрим на имена инфернальныхгероев М.Булгакова. Без сомнения евангелическое происхождение демона-убийцы Абадонны. Читателям Библии известен и другой бесовский персонаж романа "Мастер и Маргарита" - Азазела, созданный Булгаковым образ козлоногого и от этого прихрамывающего "демона безводной пустыни", Азазело прямо сопоставим с образом беса, о котором повествуется в книге Левит и который генетически связан с древнейшим, языческим верованием евреев-кочевников в козлообразного духа пустыни Азазела / "Аза-эл" по-древнееврейскому означает "козел-бог"/. Первоначально, как об этом свидетельствуют черновые материалы к роману, Булгаков роль верховного дьявола предназначал именно этому демону, и для того, чтобы подчеркнуть в самом его имени его отличие от хрестоматийного, бытующего в мировой литературе образа сатаны, назвал его не Азазелой, а Фьелой. Затем автор постепенно отходит от прежнего замысла и в соответствии с европейской традицией избирает на роль главы бесовского царства Князя Тьмы, обозначающего инициалом "В" и носившего в Евангелии имя Вельзевул, изменив его по тем же соображениям, что и в случае с Азазелло, на Воланд.
Отметим, что к Евангелию восходит и сама, реализованная у Булгакова, иерархия дьявольских чинов, согласно которой Воланду беспрекословно подчиняются и Абадонна, и Азазелло, и Фагот. В обширнейшей христианской средневековой литературе о дьяволе отмечены и многие из тех способностей и качеств нечистой силы, которые демонстрируют нам инфернальные персонажи романа Булгакова: умение перемещать людей из одного места в другое, предсказывать будущее / как Воланд/, вызывать бурю /как Бегемот и Коровьев/, превращаться в людей и животных, в кота, например, как Бегемот/ имя которого также одно из известных и восходящих к древности наименований дьявола/, заключать договор с человеком и др.
И в "евангельских", и в "демонологических" линиях романа "Мастер и Маргарита" Булгаков предпочитает вовсе не придумывать, а подбирать имена, порою лишь обновляя их звучание /Иешуа Га-нопри/. А имя Воланд оказалось такой удачей, что изменять его не пришлось. Почти не связанное в читательском восприятии ни с одним из образов большой литературы и вместе с тем традиционное благодаря Гете, оно чрезвычайно богато звуковыми ассоциациями. В нем слышны имя Вотана, и средневековые имена дьявола - Ваал, Велиал, даже русское "дьявол". В трактовке Булгакова это имя становится единственным именем сатаны, как бы не литературным, а подлинным. Под этим именем его знает Мастер. Именно так он называет сатану сразу. "Конечно, Воланд может запорошить глаза, и человеку похитрее", - говорит он Ивану. Впервые слушая о загадочном происшествии на Патриарших. "Как? - вскрикивает Иван и вдруг догадывается: - Понимаю, понимаю. У него буква "В" была на визитной карточке…"
Дьяволина, один из любимых авторских мотивов, здесь, в "Мастере и Маргарите", играет роль вполне реалистическую и может служить блистательным примером гротеско-фантастического сатирического обнажения противоречий живой действительности.
Магическое в романе "Мастер и Маргарита" служит вполне реальным целям. Сами образы и мотивы фантастических инфернальных действий булгаковского романа - весь этот сон ведьм, русалок, чертей, говорящих котов, упырей и прочей нечистой силы вторгается в реальную человеческую жизнь, внося в нее страх или удивление, щемящую тоску или демонические страсти, одаривая волшебной таинственной силой одних и обрекая на гибель других. Именно в эпизодах, связанных с сеансом черной магии, образ унифицированного, лишенного, по мнению Булгакова, духовного света социума приобретает реальное конкретное наполнение.
Казалось бы, «Мастер и Маргарита» - произведение, не имеющее прямой проекции на гоголевские произведения. Но при ближайшем рассмотрении в романе вновь возникает лицо "хорошо знакомого" Булгакову
человека. Портрет Мастера дан скупо: "С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек
примерно лет тридцати восьми". Портрет этот сразу вызывает в памяти лицо Гоголя (портрет Н.В.Гоголя кисти Э.А. Дмитриева-Мамонова 40-х годов).
Мастер - историк по образованию. Случай освободил его от службы, и тут он выяснил, что истинное счастье для него - писать роман. Мастер - человек склонный к одиночеству. Он душевно заболевает. Все это напоминает Гоголя. А кроме того, сожжение Гоголем и Мастером рукописи. Описание ухода Мастера в больницу схоже с визитом Гоголя к больнице, описанное его современником.
В поэме «Мертвые души» в образе Чичикова у Гоголя звучит тема продажи души дьяволу; Булгаков сталкивает своих персонажей с самим сатаной.
Антитеза добра и зла - вот где главная общность поэмы Гоголя и романа Булгакова. Но единство состоит и в способах художественной трактовки происходящего с людьми. Постоянная смена психологического и фантастического в романе прекрасно отвечает законам художественного реализма. И оказывается, что Булгаков - наследник Гоголя не только в силу своего тяготения к фантасмагоричности сцен, к изображению мироздания как деформированного бытия, необузданной стихии.
В эпилоге романа Булгаков варьирует концовку гоголевского "Носа": нелепые слухи, распространяемые в обеих столицах, критическое отношение к ним "почтенных и благонамеренных людей" в повести - и "наиболее развитых и культурных людей" в романе; опыты магнетизма в "Носе" - и шайка гипнотизеров и чревовещателей в "Мастере и Маргарите"; и, наконец, любопытство толпы обывателей, стекающихся к магазину Юнкера поглазеть на нос, претворившееся у Булгакова в волнение многочисленных охотников за котами (толпа в театре). Лень ума, отсутствие воображения, живучесть предрассудков - вот что иронически высмеял в эпилоге Булгаков, вот для чего он обратился к повести Гоголя.
Именно в романе «Мастер и Маргарита», может быть, более всего Булгаков выступает последователем Гоголя. Как не вспомнить, увидев сцены с летающими по небу людьми и говорящего кота, сказочные эпизоды в гоголевских "Вечерах" и повесть "Нос".
Игра с тайной в инфернальных романах - залог сюжетного развития. И можно было бы усмотреть в этом симптомы приключенческой облегченности, если бы не философский подтекст, который проглядывает сквозь недоговоренности. В сущности, каждый инфернальный сюжет - как в гоголевском "Портрете" - это трагическая попытка человека объясниться с судьбой, со своим будущим, с великой загадкой, простирающейся перед всеми нами. Или, попросту, дополнение к афоризму: "Человек предполагает, а Бог располагает", - если бы один только Бог.
В романе же лирический конец "Записок сумасшедшего" служит едва ли не одним из истоков описания последнего полета Мастера: "...взвейтесь, кони, и несите меня с этого света! Далее, далее, чтобы не видно было ничего, ничего. Вон небо клубится передо мною; звездочка сверкает в дали; лес несется с темными струями и месяцем; сизый туман стелется под ногами; струна звенит в тумане; с одной стороны море, с другой Италия, вон и русские избы виднеют... ему нет места на свете! Его гонят!"
В романе "Мастер и Маргарита" уже нельзя увидеть следов прямого воздействия одного какого-либо гоголевского произведения. Творчество Булгакова вообще так глубоко погружено в мир Гоголя, что многие из его героев и сама художественная их связь в пределах романа или повести не могут быть поняты вне гоголевского контекста.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
Булгакову близки такие черты и особенности пафоса и поэтики прозы Гоголя, как двойное осмысление действительности (комическое и высоколирическое), редкий дар конкретности, "зрительности" изображения, сплетение реального и фантастики (вбирающей в себя элементы фантасмагории и мистики), особый юмор («смех сквозь слезы»), комедийные диалоги. Традиционность сюжетов, во-первых, сближает "Мертвыедуши" и "Мастера и Маргариту", во-вторых, «Записки сумасшедшего» с «Записками на манжетах» и «Записками покойника». Кроме того, М.М.Булгаков обращается к гоголевским принципам развития приема гротеска, появлениекоторого в творчестве обоих писателей, как мы видели, было вызвано проблемами внутреннего характера.
В некоторых своих произведениях М.А.Булгаков обращается к личности Н.В.Гоголя, иногда выводя ее на первый план, - это «Мертвые души», «Похождения Чичикова», «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита». Многие книги Булгакова поднимают те же темы, проблемы, к которым в свое время обращался и Гоголь: проблема писатель и общество, тема истории Украины, проблема Добра и Зла (дьявольского и божественного), проблема «маленького человека» и др. И, наоборот, у изучаемых писателей мы обнаружили отсутствие темы детства (причины были проанализированы выше), что является достаточно редким у русских писателей.
Соотнесенность своих произведений с гоголевскими М.А.Булгаков часто подчеркивает прямыми цитатами (как в эпиграфе, так и в тексте) – «Похождения Чичикова», «Записки на манжетах»; а также аллюзиями, заимствованиями на уровне сюжета, системы персонажей, образов и т.д. – «Заколдованное место», «Дьяволиада», «Похождения Чичикова», «Театральный роман», «Мастер и Маргарита».
От Н.В.Гоголя идет способность М.А.Булгакова видеть таинственное в заурядном и банальном, у него же Булгаков учился развивать прием «вещных символов» как определение лиц, из этого источника появляется в творчестве М.А.Булгакова фразы с неожиданными и семантически несогласованными сопоставлениями, логически не совместимые.
В итоге при восприятии даже у непрофессионального читателя (не филолога) создается удивительное, подсознательное ощущение близости произведений Н.В. Гоголя и М.А. Булгакова, понимание того единого внутреннего психологизма, которым веет от них, и которое идет именно от "родства душ" писателей.
Вопрос, почему именно на Н.В.Гоголе остановил свой выбор М.А.Булгаков, скорее всего навсегда останется загадкой. Можно предположить, что Булгаков чувствовал что-то родственное в произведениях Николая Васильевича. «Родство» же это, на наш взгляд, кроется в трагическом начале творчества обоих писателей, которое, в свою очередь, является следствием трагических судеб Николая Васильевича и Михаила Афанасьевича.
В произведениях обоих писателей герои приходят во взаимодействие с общемировыми обстоятельствами. Существуют эпохи, когда история "выходит из берегов": это "декабристская" эпоха Н.В.Гоголя и великая революционно-переломная эпоха М.А. Булгакова.
Отношение к великому русскому писателю не было у Булгакова однозначным. Его волновали различные стороны гоголевского наследия. Определить характер и масштаб воздействия Гоголя на Булгакова, значит понять многое в видении Булгаковым окружающей его действительности, уяснить некоторые существенные черты его творчества. Гоголь для Булгакова - "факт личной биографии". Гоголь оставался для него писателем современным и злободневным, Булгаков чувствовал в нем своего союзника в борьбе с пошлостью, мещанской ограниченностью, с возродившейся из праха старого мира бюрократической рутиной.
Говоря о роли мистики в творчестве Н.В. Гоголя, мы утверждали, что мистические герои и события в повестях необходимы писателю для реализации своего главного замысла, а именно, показать, что душа человека – главное богатство. Работа над собой, борьба с искушениями, вера в Бога – вот залог того, что любые злые силы не могут взять верх над Человеком, если он сам не откроет им доступ в свою бессмертную душу. По моему мнению, данный вывод абсолютно подходит и к творческому наследию Булгакова.
Таким образом, учитывая все вышесказанное, мы приходим к выводу, что Михаил Афанасьевич Булгаков – преемник лучших традиций Гоголя –реалиста, Гоголя-сатирика, Гоголя-мистика.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Акимов В.М. Свет художника или М. Булгаков против Дьяволиады. - М., 1988.
2. Боборыкин В.Г.
Михаил Булгаков. - М.: Просвещение, 1991.
3. Булгаков М.А. Избранное. - М.: Худож. Лит., 1988.
4. Воспоминания о Михаиле Булгакове/Сост. Е.С. Булгакова, С.А.Ляндрес. - М.: Сов. писатель, 1988. - 525с.
5. Гоголь Н.В. в русской критике. Сб. Статей. -
М.: Гослитиздат, 1953.
6. Гудкова В. Время и театр Михаила Булгакова. - М.: Сов. Россия, 1988.
7. Егоров Б.Ф. М.А. Булгаков - переводчик Гоголя. - Л., 1978.
8. Лакшин В. Мир Михаила Булгакова. – М.: ЭКСМО-пресс, 2000.
9. Мацкин А. На темы Гоголя. Театральные очерки. - М.: Сов. Писатель, 1984.
10. Соколов Б.В. Три жизни Михаила Булгакова. – М., 1999.
11. Степанов Н. С. Сатира Михаила Булгакова в контексте русской сатиры XIX—I половины XX века. Винница: Универсум, 1999.
12. Чеботарева В.А. О гоголевских традициях в прозе М. Булгакова //Русская литература. 1984.№ -1.
13. Чудакова М.О. Булгаков и Гоголь //Русская речь. 1999. - №2. - С.38-48. № 3. - С.55-59.
